О России как защитнице интересов стран исламского мира, о недопустимости преподавания в школах предмета, ущемляющего права детей мусульман, иудеев и представителей других конфессий, нецелесообразности введения института военных священников и многом другом с нашим корреспондентом беседует председатель Совета муфтиев России муфтий шейх Равиль-хазрат Гайнутдин. В свете обострения диспута относительно преподавания Основ православной культуры после «Рождественских чтений» Равиль-хазрат отмечает, что «если школа будет проводить религиозный предмет только с точки зрения превосходства одной религии и культуры — безусловно, в дальнейшем России обеспечен межрелигиозный конфликт».

— Равиль-хазрат, отношения России с исламским миром развиваются по восходящей, однако, чего в них больше, на Ваш взгляд, ― сиюминутного или долгосрочного? Как Вы считаете, чему в этих отношениях отдают предпочтение, соответственно, наша страна и страны исламского мира — экономике, геополитике, культурным и религиозным связям?

— Прежде всего, я хотел бы сказать: главное — то, что Россия стала наблюдателем в Организации Исламской Конференции, это нам дает шанс на укрепление связей нашей страны с исламским миром. Мы с вами прекрасно знаем, как к нам — к России – относятся страны Ближнего Востока, страны Персидского залива, наши ближайшие соседи — Турция, Иран и другие страны. Их представители во время наших встреч всегда задают вопрос, когда же Россия станет такой же великой страной, какой был Советский Союз, и когда же Россия вернется и по-доброму начнет развивать отношения с исламским миром? Они говорят: «мы уважительно относимся к России и ждем от нее таких же добрых шагов»… И, инша-Аллах, то, что Россия сегодня стала наблюдателем в ОИК, дает нам возможность развивать и экономические, и культурные и, конечно же, политические — в первую очередь, связи. Россия, являясь членом Совета Безопасности ООН, могла бы защищать интересы мусульманских стран, т.к. она имеет возможность наложить вето по тем или иным вопросам, которые затрагивают непосредственные наши интересы — тем самым Россия может защищать интересы исламского мира.

Что касается вопроса: «чему отдают предпочтение наша страна и страны исламского мира?» — я думаю, что, конечно же, в первую очередь — развитию экономики… Это наблюдается сегодня, когда к нам приезжают руководители мусульманских стран, арабских государств. Политики, безусловно, занимаются развитием экономики, политики, и в военной области развивают сотрудничество, но мы, представители мусульманского духовенства, со своей стороны делаем очень многое, пользуясь тем, что Россия в политическом и экономическом плане сегодня успешно начинает сотрудничество с арабскими странами, с исламским миром — мы получаем возможность теснее работать с нашими братьями, углублять сотрудничество с министерствами исламских дел, с духовными религиозными организациями, международными исламскими организациями… Следствием начала развития культурных, религиозных связей, станет то, что у нас открывается возможность и в проведении различных международных мероприятий — таких, как проведение форумов, научно-практических конференций, семинаров… Это все — в наших руках, ведь сегодня государство не запрещает такую деятельность, как было раньше; оно дает нам полную свободу — пожалуйста, развивайте отношения, если есть у вас такие возможности.

Известно, что во время принятия России наблюдателем в ОИК вопрос стоял остро: примут ли Россию, так как вслед за ней могут подать заявки на вступление в качестве наблюдателя и другие страны, такие, как Индия, ЮАР и т.д. То, что Организация Исламской Конференции становится более значимым таким органом — мусульманским аналогом ООН — это уже бесспорно, и с этим нужно считаться. Я рад тому, что Россия, став наблюдателем в ОИК, сразу начала заниматься решением таких вопросов, как создание центров и фондов для способствования укреплению культурных связей РФ с исламским миром.

То, что создана группа стратегического видения «Россия — Исламский мир», уже можно рассматривать как позитивный шаг. Первое заседание рабочей группы прошло в Москве, второе — в Казани, третье заседание сейчас запланировано в Стамбуле. Далее, возможно, будет Марокко, Кувейт и т.д. Это показывает, что организация стратегического видения сотрудничества России с исламским миром уже набирает определенные обороты, и я уверен: третья встреча рабочей группы будет более плодотворной и более конструктивной, и, наверное, более успешной, т.к. на ее обсуждение выносятся интересные предложения и вопросы и со стороны РФ, и со стороны исламских государств.

Я являлся участником двух этих встреч, и планирую также в этом году участвовать во встрече группы стратегического видения. Думаю, что мы, как религиозные деятели, со своей стороны, должны сказать и свое слово, и свои предложения, т.к. в России проживает 20 миллионов мусульман и у них есть серьезные намерения активно участвовать в развитии диалога России и исламского мира, чтобы была польза российским мусульманам от проектов, которые сейчас рассматривает рабочая группа стратегического видения. Думаю, что мы не должны оставаться в стороне, когда рассматриваются вопросы взаимодействия, сотрудничества, создания различных фондов или же центров в этом плане. Без участия мусульманского духовенства, без участия самих российских мусульман, для «кого-то» — это [т.е. такие организации] не должно быть создано, и я уверен: мы, представители мусульманского духовенства, должны активно участвовать и взаимодействовать в этом вопросе.

— Насколько актуален вопрос об участии самих российских мусульман в налаживании прочных связей РФ с исламским миром?

— Я думаю, что мы немало сделали для того, чтобы сблизить Россию с исламским миром. Мусульманское духовенство, наши религиозные организации сыграли не последнюю роль, когда Россию рассматривали в качестве кандидата на роль наблюдателя в ОИК. Ведь Совет муфтиев России еще 7-8 лет тому назад обратились к председателю ОИК и генеральному секретарю принять СМР в качестве наблюдателя в ОИК, если Россию не принимают как страну в качестве наблюдателя. Конечно, ОИК включает в свой состав правительственные структуры, членами и наблюдателями в ОИК являются правительства, в то время как мы являемся неправительственной организацией… Но мы пытались достучаться, чтобы нас приняли как наблюдателя. Мы провели переговоры с председательствующим в то время в ОИК президентом Исламской республики Иран г-ном М.Хатами, обратились к нему письменно и лично во время встречи с просьбой рассмотреть вопрос о принятии России наблюдателем в ОИК. Далее, когда к нам в Россию приезжали в одной делегации 5 министров иностранных дел стран ОИК, мы с ними встречались и также ставили этот вопрос. Т.е. обращение с этим вопросом шло от нас еще до того, как президент России выступил со своей инициативой о желании России вступить наблюдателем в ОИК.

И после выступления президента В.Путина мы встречались с влиятельными кругами, с послами и даже генеральным секретарем ОИК д-ром Э.Эхсаноглу. Мы просили его, чтобы в ОИК с пониманием отнеслись к инициативе нашего президента, и во время нашей встречи с ним четко обозначили, что от этого, безусловно, будет огромная польза российским мусульманам, что мусульмане России обретут достаточно высокий статус в нашем обществе, ибо смогут уже однозначно сказать: «Мы является наблюдателями в Организации Исламской Конференции — значит, наша страна не является лишь православной, монорелигиозной страной, но также и мусульманской страной».

20 миллионов мусульман — это целое государство, и с этим российское общество должно считаться, поэтому мы были крайне заинтересованы, чтобы Россия стала наблюдателем в ОИК. И хвала Всевышнему, сегодня мы, имея уже такой статус, можем активно участвовать в работе, и можем предлагать ОИК и наши экономические проекты, и другие предложения. Мусульмане могут предложить идеи создания в России филиала Ассоциации Исламских банков — почему нет? Если ассоциации банков западных стран имеются в России, почему не может иметь свой филиал в Российской Федерации Ассоциация Исламских банков? Ведь РФ сегодня является наблюдателем в ОИК. Другие проекты: создание собственно российского исламского банка, создание неких центров по сохранению культурного наследия, по развитию наших образовательных учреждений, по сотрудничеству в области распространения исламской мысли — это нам сегодня необходимо. Нужно предлагать различные проекты, и я уверен, что Организация Исламской Конференции поддержит их, если эти проекты будут достойными.

— Вы лично, будучи руководителем самой крупной мусульманской организации России, как часто участвуете в проектах, которые разрабатываются Администрацией Президента РФ, правительством (в т.ч. МИДом) и парламентом РФ?

— Да, я участвую в таких проектах. То самое участие в группе стратегического планирования «Россия – Исламский мир» — это уже один из таких проектов, и по этой программе стратегического видения создание центра, который предлагается МИДом, не остается без нашего внимания. Мы участвуем и будем участвовать в таких проектах, чтобы этим не занималось только лишь государство или какой-либо научный центр без участия наших исламских ученых, нашего мусульманского духовенства. Вот поэтому я и буду обязательно участвовать в заседании рабочей группы «Россия — Исламский мир», где будут рассматриваться такие проекты. Без участия мусульманского духовенства, мусульманских религиозных организаций любое намерение создания новых организаций, фондов — это будет неправильно. Мы должны знать, что создается и для чего создается, как будут эти организации в дальнейшем вести свою деятельность, что можно ожидать от них — мы должны быть в курсе событий по этой теме.

— Что Вас устраивает, и что не нравится в работе Межрелигиозного совета России?

— Межрелигиозный совет России был создан по инициативе Совета муфтиев России. Далее Патриарх Московский и всея Руси Алексий II поручил активно заниматься вопросом учреждения МСР председателю ОВЦС митрополиту Кириллу. Безусловно, мы признаем активное участие митрополита Кирилла, который приложил огромные усилия по созданию МСР. Но в то же время мы должны четко и открыто сегодня сказать, что Межрелигиозный совет, к сожалению, не стал именно тем органом, который мы хотели — местом диалога, местом полноправного взаимодействия и сотрудничества наших учредителей, наших религиозных организаций. В основном Межрелигиозный совет сегодня выступает как бы органом, который проводит линию ОВЦС и Русской Православной церкви, а другие учредители — и Совет муфтиев России, и другие наши мусульманские централизованные организации, и буддийская Сангха, а также иудейские организации — они выступают в качестве поддержки инициатив Русской Православной церкви, а так не должно быть. У нас должны быть общие интересы, должны обсуждаться те вопросы, которые волнуют нас всех, и должна вырабатываться единая точка зрения религиозных организаций России, различных конфессий. Исходя из сказанного, должно быть понятным наше недовольство тем, что, к сожалению, иногда даже внутри Межрелигиозного совета нет согласия, и инициативы, например, мусульманских организаций, не всегда поддерживаются. Даже тогда, когда запрещают строительство мечетей в некоторых регионах, мы не находим поддержки в Межрелигиозном совете. Если даже по такому вопросу мы не имеем поддержки со стороны Русской Православной церкви, то о чем можно говорить? Мы не должны поддерживать только лишь одну конфессию, а должны строить работу Межрелигиозного совета таким образом, чтобы от работы МСР получили пользу и другие религиозные направления.

То, что в Совете был скандал по причине того, что исполнительный секретарь МСР работал против учредителей МСР, против одной из религий — это, безусловно, ненормальная ситуация. Исполнительный секретарь, напротив, должен был укреплять сотрудничество, взаимопонимание, уважение между нашими традиционными религиями, которые и создали Межрелигиозный совет, а он работал наоборот — на раскол, на противопоставление наших религий. Мы считаем, что доля вины в этом, конечно же, лежит и на ОВЦС, который возглавляется митрополитом Кириллом, ведь исполнительный секретарь являлся сотрудником ОВЦС. Исходя из этого, нужно выпрямлять ситуацию.

В то же время, конечно, я хочу, чтобы Межрелигиозный совет работал, приносил пользу. Мы должны решать общие вопросы, которые волнуют все наши организации, и все наши религии. И я уверен: в принципе, если будет добрая воля всех участников МСР, можно создать предпосылки для более успешной работы.

— Как член Общественной палаты, Вы принимали активное участие в разработке рекомендаций ОП относительно введения религиоведческих и культурологических предметов в школьную программу ― чувствовали ли Вы в ходе этой работы сопротивление со стороны оппонирующих кругов, и насколько сильны позиции оппонентов?

— Я могу сказать следующее: то, как в Общественной палате России рассматривали данный вопрос — это было еще очень легко для меня, т.к. до этого вопрос о введении Основ православной культуры обсуждался в обществе уже несколько лет, и в то время отстоять позицию Совета муфтиев России, мусульман нашей страны было сложнее. Нам нужно было найти союзников, которые являлись бы нашими единомышленниками. Хвала Всевышнему, оказалось, что в российском обществе нашу позицию понимают и разделяют широкие круги — начиная от Администрации Президента, правительства, в т.ч. Министерства образования и науки РФ, и, конечно же, наши партнеры — другие конфессии, с которыми мы работаем. Наши позиции совпадают и с позицией президента Республики Татарстан М.Ш. Шаймиева, и с позицией президента Республики Башкортостан М.Г. Рахимова, и с нашей же позиции выступили и парламенты этих двух республик. От имени Курултая — парламента Башкортостана было обращение в Государственную Думу, и в высшие федеральные органы власти — о том, что нельзя в России вводить только предмет Основ православной культуры, и давать только предмет одной религии; в школах необходимо изучать историю мировых религий, традиционных религий нашего государства. Такая позиция Шаймиева, Рахимова и парламентов этих республик дали нам огромную поддержку… И, конечно же, то, что община иудеев России, в т.ч. Федерация еврейских организаций, и Конгресс еврейских организаций России, и протестанты выступают с таким же видением, совпадающим с нашей позицией, — это очень важно.

Мы отстаиваем интересы мусульман непосредственно и перед нашими православными братьями. Во время встречи с Патриархом Алексием II мы также поднимали этот вопрос, и я, обратившись к Патриарху, сказал: «Мы понимаем то, что иерархия Русской Православной церкви защищает права и интересы православных, и Вы также должны понимать, что мусульманское духовенство защищает интересы и права мусульман»… И в этом вопросе средства массовой информации, представители РПЦ не должны рассматривать позицию Совета муфтиев России как противостояние с Русской Православной церковью или же как линию против предмета Основ православной культуры. Если этот предмет будут изучать как факультативный, необязательный в школьной программе, то это должно быть вначале согласовано с юридической точки зрения: нужно регламентировать, написать инструкции тем, кто будет преподавать этот предмет. Наверное, должно быть определенное распоряжение со стороны Министерства образования и науки РФ учреждениям образования на местах по этому поводу. Иначе будет происходить то, что происходит сегодня: уже идет апробация этого предмета в некоторых областях России, и около 10 лет уже Русская Православная церковь по заранее подготовленным учебникам ведет эти занятия в государственных муниципальных школах… Это означает то, что одна конфессия преобладает в школах, в то время как другие не имеют возможности давать детям тот предмет, который они хотели бы изучать по своей религиозной принадлежности. Если подходить с юридической точки зрения, то сегодня нарушается принцип Конституции Российской Федерации о равенстве религиозных конфессий и отделения церкви от государства, и ущемляются права детей — мусульман, иудеев, и представителей других конфессий.

Исходя из этого, в Общественной палате РФ мы провели — сначала, безусловно, кулуарно, до того, как на пленарном заседании и на объединенной комиссии обсуждался вопрос — провели двухсторонние и многосторонние переговоры, обсуждая документ, который был подготовлен в нашей комиссии по свободе совести и толерантности ОП. Его я направлял и некоторым нашим муфтиям, чтобы узнать их мнение, поддерживают ли они именно такой подход, и есть ли какие-либо замечания… Мы, муфтии, в принципе согласовали этот документ, в т.ч., возможно, идя на определенные компромиссы по его поводу.

Мы понимаем, что подрастающее поколение, наши дети должны знать основы своей религии, культуры, традиции своего народа. В то же время мы считаем, что предмет религиозной культуры не должен быть включен в программу государственной и муниципальной школы как обязательный предмет, а должен быть факультативным, добровольным для изучения. Религию дети должны начинать познавать, в первую очередь, дома. Далее школа должна давать общую историю религий, какие религии есть в государстве, какие есть традиции, чтобы воспитать у детей чувство уважения к другой культуре, другой традиции, другой религии. Если же ребенок будет знать свою религию и не знать другую, считать другую конфессию «неверной», «враждебной», то тогда и отношение к ученикам — своим соседям — будет соответствующее. Этого нельзя допускать, чтобы дети со школьной скамьи делили, чья религия лучше. Поэтому детям нужно прививать уважительное отношение, в первую очередь, к другой культуре, другой традиции… Если люди будут говорить с позиции превосходства своей религии, своей культуры, например, преподавать только православие в школах — конечно же, одни дети будут говорить другим детям, что «ваша религия неправильная».

Ведь не секрет, что Русская Православная церковь считает нашего пророка — лжепророком, наше учение — лжеучением, и т.д. Если с таким подходом кто-то пойдет в школу преподавать, то у нас будет конфликт, и очень серьезный. Тем более ранить душу ребенка — это в принципе преступно.

Мы никогда не вели и сегодня не ведем серьезный богословской диалог с Русской Православной церковью, хотя РПЦ вот уже несколько лет ведет диалог с мусульманскими организациями Исламской Республики Иран. Мы считаем, было бы целесообразно в первую очередь наладить такой диалог с мусульманами своей страны. И если школа будет проводить религиозный предмет только с точки зрения превосходства одной религии и культуры — безусловно, в дальнейшем России обеспечен конфликт, межрелигиозный конфликт. То, что высказывают некоторые ученые на Западе, что XXI век — это век противостояния цивилизаций, в этом случае мы на деле осуществим эту теорию.

Поэтому мы и выступаем за то, чтобы в наших школах давали детям историю традиционных религий, а воскресные школы, наши мактабы и медресе должны давать детям основы своей религии.

И еще я хотел бы добавить в связи с вышесказанным. Позиция президента М.Ш. Шаймиева совпадает с позицией Совета муфтиев России и по вопросу института военных священников в армии. Он тоже в одном своем заявлении сказал: «нельзя единую армию в государстве делить по религиозному или национальному признаку». Он сказал: «если создаются православные полки, значит, нужно будет создавать и мусульманские полки, и каким образом эти полки будут защищать интересы единого государства?» Если где-то происходит конфликт в мусульманском мире и туда направляются войска западных, христианских государств — Россия тоже направит туда свое православное войско? А если в конфликте мусульмане защищают свои, мусульманские, интересы — Россия должна направить туда мусульманские полки? Как же таким образом делить единую армию? Исходя из этого, он обозначил четкую позицию и по многоконфессиональному составу российской армии, и по вопросу введения военных священников. Наши позиции полностью совпадают с взглядами Минтимера Шариповича.

Мы не должны надевать нашим имамам военные погоны. Если имам становится военным — он получает звание, а его вышестоящий командир будет верующим православным генералом? Как этот генерал будет командовать имамом? Исходя из этого, мы говорим: да, солдаты, военнослужащие духовно нуждаются сегодня в удовлетворении своих религиозных потребностей, и имамы, православные, иудейские, другие священники могут духовно окормлять наших военнослужащих, но не как офицеры… Мы работаем в духовной сфере, а не в военно-армейской. Армия принадлежит государству, и здесь опять-таки будет нарушаться принцип разделения светского и духовного. Мы будем влезать во внутренние дела государства, нарушая принцип Конституции отделения церкви от государства. Исходя из этого, мы считаем — в армии имамы могут помогать с духовной точки зрения сохранить свою идентичность, свою религиозность военнослужащим, духовно окормлять их. В России важно учитывать интересы не только православных, но и представителей других религий

— Равиль-хазрат, вы верите в лозунг «Без булдырабыз»?

— Я несколько раз слышал такое заявление М.Ш. Шаймиева «без булдырабыз» — «мы сможем», и я считаю его своего рода лозунгом — «мы должны, мы действительно можем делать» — и по развитию своей традиции, и по развитию своего языка, своей культуры, по поднятию духовности, экономики. И конечно, по сохранению мира между нашими народами. Ведь, благодаря исламу и православию, и было создано наше Российское государство как союз тюркских и славянских народов. Без участия татар в строительстве государственности Российского государства не было бы. Президент Шаймиев прав в том, что «мы можем». Мы можем строить наши храмы и сохранять мир между религиями, мы можем жить в едином государстве, развивать свою культуру, свою традицию, особенно сейчас — в демократическом государстве. Мы можем быть передовыми мыслителями и просветителями в исламе. Об этом говорит наша богословская, философская, просветительская история…

Тогда, когда еще на Ближнем Востоке, в исламском мире не было таких мыслителей и просветителей — они были у нас. Даже сегодня в исламских, арабских странах нет тех политических движений, которые могут повести за собой миллионы людей, не по экстремистскому, радикальному пути, а наоборот, по пути просвещения, по пути развития общества… А это у нас было уже в начале прошлого века, у нас были такие политики, общественные и религиозные деятели, которые думали о нации, о будущем ислама, чтобы ислам не являлся тормозом развития общества… Они думали, чтобы мусульмане овладевали не только исламскими науками, но и светскими, овладевали научным и техническим прогрессом, чтобы мусульмане развивали свое общество, не отставая от Запада. Вот поэтому, я думаю, Шаймиев и говорит: «мы же можем, и мы не должны останавливаться и успокаиваться, мы должны идти вперед, у нас это получается, у нас есть потенциал — значит, мы должны развиваться, мы можем». Я это воспринимаю таким образом.

Беседовал Д. Хайретдинов
Это эксклюзивное интервью будет опубликовано в мартовском номере
газеты «Медина аль-Ислам»